"Пять Ступеней" (J2, R, angst)

[Erynia]

Название: Пять ступеней
Автор:  Erynia
Бета:  Chim-era
Гамма:  Ka_Lyrra
Жанр: Ангст
Рейтинг: R (авторский)
Пейринг: Дженсен/Джаред, Джаред/Дженсен
Второстепенные пейринги: Дженсен/Дэннил, Джаред/Женевьев, Дэннил/Лиз
Саммари: « – Привет. Дженсен Эклз. Буду с тобой работать. А ты Джаред? Падалеки? – Дженсен улыбается и протягивает руку. – Да, – он неуверенно пожимает сухую ладонь. – Добро пожаловать. Джаред кивает и тоже улыбается».
Предупреждения: Нецензурная лексика.
От автора: Спасибо Вонг и  Vaniya за то, что им полюбился мой драббл с кинк-феста. Из него выросла эта история.
Дисклеймер: Не мое, поиграю и отдам.
Примечание: Написано специально для Tinhat Party.

Пять ступеней

Ступень первая: ... в горе и в радости…



Конец февраля в Сан-Вэлли довольно теплый. Но для Джареда, дрожащими пальцами затягивающего ненавистный галстук, словно висельник – петлю на шее, здесь слишком душно.
– Возьми себя в руки, – повторяет он про себя, словно мантру. – Это всего лишь один день.
Ну, может, и не совсем один, но нужно же хоть чем-то себя утешить, учитывая обстоятельства. По шее течет пот, Джаред не успевает менять салфетки.
Дверь открывается, и входит Джефф. Приближается и с размаху опускает на плечо здоровенную ладонь.
– Вырос, братишка, – констатирует. Непонятно, чего больше в словах – гордости или сожаления.
– Ага, – только и может сказать Джаред. В голове ни единой мысли.
– Пора, Джей. Нас ждут.
Джаред нервно сглатывает.
– Мне надо...
Джефф понимающе кивает.
– Подожду снаружи, – и выходит за дверь.
Джаред смотрит в зеркало и видит в нем незнакомого парня с угрюмой рожей и красными, как у наркомана, глазами. Они с невестой даже повздорили вчера по этому поводу. Женевьев возмущалась, что придется идти под венец «с голодным упырем со взглядом побитой собаки». Джаред спорить не стал, поэтому ссора вышла какая-то односторонняя и вялая. Женевьев кричала и злилась, швыряя в него чем попало, для пущей убедительности разбила пару тарелок, а потом заперлась в ванной и провела там несколько часов. Джаред подозревает, что она плакала, но у него нет никаких доказательств. Качественная косметика творит чудеса.
Дверь снова скрипит. На пороге неуверенно топчется Дженсен. На нем такой же костюм, как у Джареда, только жилет и галстук черные, а не белые.
«В знак траура», – отстраненно думает он, едва заметным кивком предлагая войти.
– Тебя ждут, – Дженсен в своем репертуаре. Нечитаемый взгляд, за которым может скрываться любая эмоция. И Джаред даже не пытается разрешить эту загадку. Да и не уверен, что хочет.
– Уже иду, – отмахивается он и, повернувшись к зеркалу, поправляет узел чертовой удавки.
– Не делай глупостей, ладно? – Дженсен трогает его за плечо, Джаред вздрагивает.
– Дженс, – голос предательски срывается, в горле встает ком.
Эклз сразу же убирает руку.
Джаред не станет делать глупостей. Он профессионал или кто? Отказывается от последнего минета, от прощального поцелуя. Джаред отказывается от всего, что ему предлагает Дженсен. Будь это любой другой день, стоял бы сейчас в туалете со спущенными штанами, с членом в заднице – что может быть правильнее? – и трахался без зазрения совести. Но поскольку совесть у Джареда все же есть, а сегодня тот самый день, он просто качает головой, выходит в коридор и медленно идет по красному ковру, игнорируя возбужденный шепот гостей. Становится под белый мятый шатер и ждет. Женевьев появляется в самом конце прохода, держа в руках букетик белых цветов. Она хорошая, его Жен, милая и добрая.
Джаред берет ее за руку и надевает на палец кольцо. Его руки почти не дрожат.
Дженсен – шафер, спокойный, молчаливый. Джаред смотрит на гостей, на мать, которая едва сдерживает слезы, на Мэган, во взгляде которой не то осуждение, не то разочарование, на отца – тот обнимает Шерон – и тихо, но очень отчетливо говорит «да», тем самым обрывая все пути к отступлению.


**


Джаред расслабляет галстук, расстегивает пуговицы на жилете. Женевьев, сидя у зеркала, снимает ватным диском макияж с лица. Свадебное платье висит на вешалке, она переоделась в шелковую пижаму: майка на тонких бретелях и свободные шорты. На ногах смешные тапочки с помпонами. Все до одури сиреневое.
Хочется спать. День выдался насыщенный, а все эти танцы, фотосессии и высосанные из воздуха улыбки лишили последних сил. Не говоря уж... Джаред валится на кровать прямо в брюках и не расстегнутой до конца рубашке. Ему повезло: у Женевьев какая-то женская проблема – «Не переживай, милый, скоро пройдет». Брачная ночь по-любому отменяется.
Комнату заполняет заунывное пение Джеймса Бланта, Кортез хватает свой мобильник и весело чирикает в трубку:
– Да, мам. Все просто отлично. Конечно. Обязательно, мамуль. Целую, – она сбрасывает звонок, захлопывает крышечку, чуть царапая гладкое покрытие длинным ногтем, и сообщает:
– Мама и папа ждут нас завтра с утра на завтрак.
Джаред кивает с закрытыми глазами. Женевьев тихо вздыхает.
Стук в дверь. Она оглядывается на Джареда удивленно, накидывает халатик и идет открывать.
– Привет, – голос Дженсена немного другой, более громкий, чем обычно. – Вы с Джаредом не хотите посмотреть Олимпиаду? Мы с ребятами в баре, пьем пиво. Я подумал...
– Мы сейчас спустимся, – кричит Джаред из спальни и мигом садится на кровати. – Пять, нет, десять минут.
– Дай нам пять-десять минут, – неохотно отвечает Дженсену Женевьев.
Джаред уверен – Эклз улыбается.


**


Джаред смеется над очередной шуткой друга, пьет пиво и вообще не смотрит на экран. Какая, к черту, Олимпиада, когда рядом на диване растянулся Дженсен, вездесущий Эклз, мать его. Поначалу Женевьев казалось, что она сможет вклиниться между ними и подвинуть Дженсена. Сейчас, прочитав у алтаря свою клятву и скрепив союз кольцами, новоявленная миссис Падалеки уже ни в чем не уверена. Утренняя свадьба кажется чем-то далеким и забытым, а вот громкий смех и пьяные объятья этих двоих удручающе реальны.
– Дорогая, иди сюда, – зовет Джаред хриплым голосом. Женевьев поднимается со своего места и идет к ним. Спрашивает, заглядывая мужу в лицо:
– Чего?
– Ничего, – Джаред целует ее нежно и будто извиняясь. «Прости, дорогая, я все исправлю, все еще будет, обещаю». От него пахнет пивом, и вкус у поцелуя немного кислый.
Они возвращаются в номер под утро. В какой-то момент Женевьев кажется, что Эклз никогда не оставит их в покое. Но Дженсен только помогает пошатывающемуся Джареду добраться до дивана, улыбается ей, хлопает Падалеки по плечу и возвращается в свой номер. Уже в кровати Женевьев прижимается к Джареду, едва касаясь губами уха, шепчет:
– Ты меня любишь?
– Конечно, дорогая.
– Джей.
– Да, дорогая.
– Ничего, я просто. Я тоже тебя люблю.
– И я тебя. Спи, дорогая.
Сон улетучивается.
Наутро мать обеспокоенно интересуется, почему у нее бледное лицо и круги под глазами. Женевьев отмахивается, мол, не спали вообще. Мама понимает все по-своему и улыбается Джареду. Джаред смущенно улыбается в ответ и ковыряет вилкой в тарелке. После завтрака они уезжают: Джаред и Дженсен в Ванкувер – на съемки, Женевьев – к подруге.
Впереди маячат привычные загруженные будни и короткие выходные.


Ступень вторая: Отмотать назад.



– Привет. Дженсен Эклз. Буду с тобой работать. А ты – Джаред? Падалеки? – Дженсен улыбается и протягивает руку.
– Да, – он неуверенно пожимает сухую ладонь.
– Добро пожаловать.
Джаред кивает и тоже улыбается.



**


Джаред Падалеки никогда не думал, что будет страдать подобной херней. Во всяком случае, когда его позвали на кастинг, а потом дали роль Сэма Винчестера, он усмехнулся про себя и подумал, что мочить монстров и читать заклинания на латыни – это круто. Когда тебе двадцать два, и за спиной ничего приличного, кроме «Девочек Гилмор», где единственное, чему ты научился – классно целоваться с Алексис и прикалываться над придурком Вентимильей, проект с заманчивым названием «Сверхъестественное» – мечта любого.
Вот только вышло все немного иначе. Вместе с парочкой ножей, обрезом и книгой заклинаний Джаред заполучил в свое круглосуточное, без шуток, распоряжение крутого – круче только горы – старшего брата, причем не только в шоу, но и в жизни.
Двадцатишестилетний Дженсен Эклз уже тогда был, ну, если не звездой, то личностью довольно известной. Джареда не волновало, как именно Дженсен получил несколько вполне приличных ролей, сам или с помощью отца. Единственное, чего ему хотелось в тот момент – наладить с партнером нормальные неконфликтные отношения. От воспоминаний, как они собачились с Майло, становилось неуютно. А поскольку работать с Эклзом предстояло часто и много, повторения истории не хотелось. К тому же, Джаред очень надеялся, что их шоу суждена долгая жизнь на вершинах рейтингов.
За два года знакомства Дженсен не только стал его лучшим другом, но и умудрился вытеснить из окружения Джареда вездесущего Мюррея, что считалось практически невозможным. Пресса разрывалась, фанаты выли на конвенциях, требуя продолжения эпопеи про братьев Винчестеров. Дженсен и Джаред напились в тот вечер, празднуя финал второго сезона в номере дорогого отеля. Это был самый настоящий головокружительный успех. Засыпая на пропитанном шампанским диване, Дженсен пожаловался ему, что от количества розданных автографов у него болит рука. Джаред пьяно заржал и запустил в него подушкой.
Их отношения сравнивали с отношениями их персонажей, никто не заморачивался на тему, что это странно, когда два парня постоянно вместе, можно подумать, им общения во время съемок не хватает. Эклза и Падалеки в шутку называли братьями, и Джаред Дженсена именно братом и считал.
Все складывалось хорошо: карьера, слава, любимая девушка. Жизнь сигналила Джареду зеленым светом всегда и везде, как в самой настоящей, мать ее, сказке.
А потом его бросила Сандра. Когда Дженсен приехал и нашел его на диване, выжравшим бутылку виски и распевающим Синатру, тогда-то оно и случилось впервые. Джаред был так далеко от трезвости, что не понял, когда совместная пьянка превратилась в нечто совсем другое. Когда простые слова, вроде «Не ссы, чувак. Она вернется» превратились в «Падалеки, какого хера?..», и Дженсен поцеловал его, завалив на подушки и не переставая вжиматься напряженным пахом в бедро. А после только резкая, отрезвляющая боль, тихий матерный шепот, влажные губы скользко по члену и ровные быстрые толчки. Тяжесть чужого тела, горячее сбившееся дыхание у ключицы. Следы на коже, муть перед глазами и целый новый мир.
Утром, проснувшись вдвоем под одним одеялом, совершенно голые, с гудящими головами, они разбежались по разным комнатам. Дженсен вышел из укрытия первым, безупречно одетый, и тихо сказал:
– Ничего не было.
Джаред молча кивнул и полетел в ванную обниматься с унитазом.
Ничего не было. Напились, с кем не бывает. Ему плохо из-за Сэнди, Дженсен просто оказался рядом, и они вырубились. Ничего не было. Совсем.
В первый же съемочный день они заперлись в туалете, и Джаред неумело отсосал Дженсену, пока тот держал его за волосы и матерился сквозь зубы.
– Падалеки, осторожнее, мать твою.
Сериал набирал обороты, фанбаза крепла, а исполнители главных ролей преспокойно трахались под носом у всей съемочной группы. Джаред мастерски отыграл сцену в разрушенном доме со своей новой партнершей Женевьев Кортез, а ночью насаживался на Дженсена, трахал себя его членом так сильно и так безумно, как только умел.
Когда в середине четвертого сезона Эрик позвал их обоих к себе и тихо сказал, что прекрасно осведомлен о «совместных репетициях», Джаред впервые за все это время осознал, насколько все серьезно. Ну, подумаешь, ебутся они. Кому какое дело?
Оказалось, многим. Фанаты, как позже объяснил Эрик. Фанаты с повернутыми идеями про трахающих друг друга по мотелям братьев только обрадуются, если выяснится, что это почти правда. Нельзя давать повод для подозрений. Можно шутить, подыгрывать, произносить двусмысленные диалоги, но не палиться. Поэтому Крипке придумал гениальный план.
Когда Джаред услышал про акцию впервые, ему захотелось все бросить или еще лучше – выпихнуть Дженсена на середину площадки и облапать прямо на виду у всех, включая Крипке. Продемонстрировать – мой. Дженсен вывел его из кабинета, сказав, что им нужен тайм-аут. Два дня передышки – дома, с собаками. Ночью Дженсен дал Джареду то, в чем тот нуждался больше всего.
Акцию согласовали. Суть ее заключалась в том, чтобы женить Эклза и Падалеки, но отнюдь не друг на друге. Джареду предстояло проявить интерес к Женевьев, Дженсен обязался объявить о скорой помолвке с Дэннил, своей старой подругой. Джаред не хотел соглашаться, он вообще не хотел всей этой фигни с акцией, но пришлось. Ради шоу, которое, как известно, должно продолжаться.
И продолжилось – в жизни. Джаред пригласил Женевьев на свидание, одно, второе, и завертелось. Незадолго до финала четвертого сезона дали добро на пятый. Надо же запихнуть Люцифера обратно в клетку.
Лето пролетело незаметно, осень ознаменовалась премьерой нового сезона, а в октябре у Джареда случился нервный срыв. Один из тех, которые накрывали временами, вот только причины на этот раз оказались другие. Он даже поделился с фанатами на очередной конвенции, неофициально. Плохо было. Знали бы, насколько. Он загремел в клинику на два дня, под специальную ускоренную программу. Пока валялся под капельницей, никого к нему не пускали. На второй день вечером Дженсен забрал его из клиники, посадил в машину и повез домой. Устроил на диване, заботливо укрыл пледом – ну прямо мамочка-наседка – и напоил чаем. А потом они смотрели какой-то фильм и…
В ноябре состоялась помолвка, фотография из ресторана попала в сеть, а Кортез оказалась очень даже ничего.
После свадьбы сложнее всего было первые два месяца. День рождения Дженсена, возобновление съемок, конвенция в Риме, пытливые фанаты с ебучими вопросами. Не так ответишь – и все, считай, спалился. Плюс дурацкие слухи, что «Джаред Падалеки, дабы спасти свой разваливающийся брак, потащил жену в путешествие, а миссис Падалеки прибавила в весе, потому что беременна или у нее депрессия».
На самом деле у них с Жен все складывалось не так плохо. Потому что виделись они крайне редко, а трахались еще реже. Приезжающий со съемок Джаред чаще всего засыпал от усталости, сидя на диване. Кортез молчала. Если ее и беспокоило что-то, держала при себе. Интернет пестрил ядовитыми сплетнями: ссоры, скорый развод, да еще и этот Касабланка… По-настоящему серьезно они поссорились, когда Джаред променял вечер с ней на вечеринку с друзьями Дженсена.
– Достал твой Эклз! – кричала Женевьев, разбрасывая по комнате подушки. – Еще немного, и я поверю, что ты с ним ебешься!
Джаред замер на секунду, а потом перехватил занесенную для удара руку и посмотрел Женевьев в глаза.
– Не неси чепухи.
Кортез тогда заперлась в спальне и долго не выходила. А Джаред напился впервые за два месяца. Благо, повод имелся, и не один. С одной стороны, сложный в эмоциональном плане финал пятого сезона, где пришлось, пусть и не по-настоящему, но избить Дженсена – Джаред так и не смог пересмотреть этот кусок. С другой, Женевьев, которой внезапно захотелось больше внимания. С третьей… С третьей, Дженсен и то, что он ему больше не принадлежал. Иногда Джареду очень хотелось плюнуть на все и выебать Дженсена или дать выебать себя, без разницы.


**


Джаред не верит в любовь. Для него любовь – это то, о чем снимают многочисленные фильмы, над которыми рыдают американские домохозяйки. Но что делать, когда понимаешь, что это, блядь, она и есть, и что бабочки в животе, и глупая улыбка, и тепло – все это есть на самом деле? Джаред не может без Дженсена, хочет Дженсена, скучает по нему. Джареду кажется, что любовь – это слишком мало, чтобы описать то, что он чувствует, когда Эклз рядом.
Может, это неправильно. Может, если бы он сказал Дженсену те самые три гребаных слова, в которые не верит, завтра ему бы не пришлось присутствовать на этой проклятой свадьбе. Может, стоило остановить этот фарс еще на стадии зарождения, но Джаред уже не может. Не хочет. Бутылка на столе отливает красным, мобильник скользит под влажными пальцами.


**


Этого не должно было случиться. Возможно, сложись все тогда иначе, Джаред бы не лежал сейчас под ним, раскинув ноги и умоляя трахнуть. Дженсен смотрит ему в глаза, в широко распахнутые, немного безумные, умоляющие глаза, и чувствует себя… неуютно. И это очень странно, потому что раньше именно со словом «уют» у него и ассоциировался Джаред, липнущий к нему во время просмотра футбольного матча, льнущий и одновременно толкающийся во сне. Но это было раньше.
Сейчас Джаред олицетворяет два взаимоисключающих слова: «нельзя» и «хочу». Конечно же, «хочу» сильнее. Оно требовательное и опасное. «Нельзя» – скучное и ненавистное, но правильное. После свадьбы Джареда они почти не видятся. Разумеется, они вместе на съемочной площадке, читают свои реплики, снимают дубль за дублем и посещают конвенции, но не видятся, как прежде. Пока, наконец, Джаред сам не звонит и не просит о встрече голосом, которому Дженсен не может, просто не способен отказать. И вот к чему все это приводит.
– Пожалуйста, Дженсен. Я больше не могу. Не хочу так, – Джаред тянет на себя ремень Дженсена, расстегивает его непослушными пальцами, продолжая говорить. Он любит говорить. Джаред. А сейчас это ему просто необходимо, потому что если он замолчит, то сорвется. Дженсен точно знает, видел не раз. И это, черт возьми, усложняет все куда больше, чем если бы Женевьев находилась в соседней комнате. Потому что Дженсен знает, что Джаред станет потом себя винить. Не говоря уж о понятливой Дэн, которая не задает вопросов, если жених срывается куда-то за день до свадьбы. «Прости, Джей, но нет».
Падалеки упрям, всегда таким был, поэтому он просто продолжает возиться с его джинсами, просовывает руку в трусы и шепчет:
– Дженс, пожалуйста. Она никогда не узнает. Пожалуйста, трахни меня.
Дженсен не понимает, кого он имеет в виду – Женевьев, которой вечно нет, или Дэн, которая всегда рядом?
Джаред сжимает его член, и это приятно. Это знакомо, и хочется продолжить, сделать еще что-то, что тоже приятно и знакомо. А Джаред – вот же непонятливый придурок – просит, умоляет:
– Дженсен… ты же знаешь.
Дженсен знает. Контракт, свадьбы и пиар-акция. «Ты дал обещание, Джаред. Я тоже».
– Дженс…
И ладно бы был пьян, нет, Джаред трезв, как стеклышко. Вон на столе стоит нетронутая бутылка.
С другой стороны, обещания можно нарушать. А Джаред просит нарушить обещание, просит и раздвигает ноги шире, просит и смотрит своими щенячьими, невозможными глазищами, Херли и Сэди могут позавидовать. И Дженсен просто забивает: на «нельзя», на «ты теперь женат», на «у меня завтра свадьба» и «мы не должны». Втрахивая Джареда в ковер, Дженсен окружает себя оправдательными «никогда не узнают» и «обещания можно нарушать».


Ступень третья: «Начало».



Между съемками случаются редкие выходные. Не те, которые так и так есть, а те, которые наступают неожиданно из-за непредвиденных проблем или осложнений. В один из таких дней Дженсен звонит ему, пока они в Эл-Эй, и предлагает сходить в кино. Ничего странного в этом нет, просто поход в кинотеатр, хотя они все больше предпочитают домашние просмотры. Но сейчас Дженсену, видимо, необходимо выебнуться.
– Давай, Джей, выгуляем наших девочек.
Вот как это называется. С того злосчастного дня в теплом подзабытом мае прошло три с лишним месяца. Ничего не изменилось. И вдруг это, с усмешкой, – «Выгуляем наших девочек».
– Джаред. Ты там уснул, что ли?
Он соглашается.
В зале почти никого нет: то ли фильм давно в прокате, то ли просто так совпало. Где-то в задних рядах самозабвенно целуется парочка, внизу, ближе к первым, сидит мужчина с двумя детьми. В руках у мальчиков поп-корн и кола. На большом экране идет реклама летних новинок. Джаред мнет в руке билеты и тащит за собой Женевьев.
– Подожди, – Дэннил останавливает их и обращается к Кортез. – Пойдем, – тянет Женевьев вниз, а Дженсен его – вверх.
Они рассаживаются по центру зала, с разницей в несколько рядов. Дэннил и Женевьев – ближе к отцу семейства – «Мы будем болтать, мальчики, о женских глупостях» – Джаред и Дженсен выше на четыре ряда – «У меня глаза болят, не могу так близко» – ближе к влюбленным. Джареду почему-то смешно. Рекламные ролики заканчиваются, свет гаснет, только белым пятном выделяется экран, и по бокам вибрируют динамики. Появляется повзрослевший Ди Каприо, и Джаред понимает, что Дженсен не просто выебнулся, а притащил их на «Начало» – самую нашумевшую новинку этого лета. Герои бегают по этажам, спасаясь от погони. Летят щепки, заливает вода, вспышка – и вот они уже в какой-то комнате.
Джаред часто моргает, пытаясь понять, что здесь делает. Сбоку равномерно грохочет, рядом сидит Дженсен – серьезный и тихий, будто ему действительно есть дело до фильма. Словно он притащил его в почти пустой зал, чтобы посмотреть кино. И жены сели… Джаред смотрит на экран и не видит, не слышит ничего, кроме своего участившегося дыхания и бешеного стука сердца. Внизу, из-за сидений, торчат две знакомые макушки, рыжая с красным отливом Дэннил и почти черная – Женевьев. Яркая вспышка на экране, и становится видно, как девушки, соприкасаясь плечами, шепчут что-то друг другу на ухо. Плечи чуть подрагивают. Смеются.
Джаред бросает короткий взгляд на часы – прошел целый час. Надо же, не заметил. Дженсен рядом сбивчиво дышит. Его не слышно, зато, если всмотреться в режущую темноту и забыть о посторонних движениях, можно почувствовать, как опускается и вздымается его грудь.
Три месяца пять дней два часа и сколько-то там минут. Они оба держали это в себе. Каждый по-своему, и Джаред готов признать, у Дженсена получилось лучше. Он никогда не делал этого раньше, ему – тоже. Сандра посчитала бы это дикостью или неоправданным риском. Риск есть, и большой, но Джареду плевать. Если Дженсен начал, то он, Джаред, продолжит. Джаред сползает на пол, стараясь не шуметь, упирается пятками в сидение позади себя, благо, там пусто, и кладет руки Дженсену на бедра. Тот напрягается, пытается сбросить ладони, но Джаред держит крепко, неумолимо. Раздвигает ему ноги, дергает молнию на джинсах и чуть сжимает член через трусы. Дженсен издает длинный глухой звук, запрокидывая голову, и это просто пиздец. Джареду кажется, что все слышали, но как раз в это время в фильме что-то грохает, взрывается, заглушая – плевать. Джаред просовывает руку в трусы, достает оттуда твердый – ах ты ж лживая сука, Эклз – член и начинает дрочить, быстро и судорожно. Дженсен давится всхлипом, еще одним, цепляется за подлокотники. Джаред дергает член своего партнера по съемкам, друга, почти брата, почти… и думает, что если их увидят… Это будет конец. Заголовки будут пестреть шокирующей правдой об Эклзе и Падалеки, которые подрачивали друг другу в одном из кинотеатров Лос-Анжелеса, пока их жены, ни о чем не подозревая, пялились на Ди Каприо. Колени болят от неудобной позы и жесткого настила под ними, рука устает слишком скоро. Дженсен кончает долго, теплые струи выстреливают Джареду прямо в рот, пачкают подбородок. Он облизывает губы и смотрит на Дженсена. Тот дышит тяжело, на лбу выступил пот, то же самое, наверное, и между лопаток – Дженсен всегда там потеет. А еще – под коленями. Вид у Дженсена просто потрясающий, и Джаред уверен, что выдоил его досуха.
Колонки затихают на несколько секунд, и они одновременно слышат тихий смех Женевьев и Дэннил, смачные звуки целующихся влюбленных, которые ближе к концу сеанса осмелели и начали потихоньку раздеваться, и вереницу вопросов, адресованных отцу его детьми. Фильм длинный и шумный, решает Джаред. Дженсен смотрит многозначительно и коротко кивает, будто прочитав мысли. Они меняются местами. Дженсен устраивается на полу, Джаред – в кресле.
Фильм подходит к концу, Джаред кончает всего от нескольких умелых прикосновений рукой. Когда на экране начинает крутиться волчок, и через минуту в зале включается свет, резко бьющий в глаза, они уже сидят по местам, одетые, и хрустят остатками поп-корна – поп-корна со вкусом спермы.
– Они вам сильно мешали? – хитро улыбаясь, спрашивает Дэннил, кивая в сторону парочки. Девушка судорожно застегивает пуговицы на кофточке, парень заправляет рубашку в брюки.
– Нет, дорогая, – Дженсен непринужденно улыбается и целует жену в лоб.
Джаред выводит Женевьев из зала, приобняв за плечи. В штанах липко, в голове – пустота. По дороге домой девушки вслух обсуждают Ди Каприо и его персонажа, восхищаются тем, как он вырос, изменился со времен «Титаника». Цитируют самые интересные моменты фильма, а Джаред все ждет, когда их спалят каким-нибудь невинным вопросом, на который ни он, ни Дженсен ответить не сумеют.
Вечером звонит с какой-то вечеринки у друзей Джон. Ему интересно знать точку зрения Джареда о фильме, а на мнение сестры он полагаться не хочет.
– Она девчонка, Джей. Небось пялилась на всех этих мужиков весь вечер и обсуждала размер их членов с Харрис, – пьяно хохочет Кортез.
Джареду не смешно. Во-первых, заебал чертов Ди Каприо, во-вторых, про фильм ему сказать абсолютно нечего. Кое-как отвертевшись от Джона, он идет в ванную. Вода в душе едва теплая, но это лучше, чем ходить в грязном. Джаред смывает с себя подсохшую сперму, запах ушедшего дня и, с разочарованием, Дженсена. В стиральной машине крутится в ускоренном режиме его одежда, за стеной тихим голосом разговаривает с матерью Женевьев.
– Да, мама. Все хорошо. Да, мы ходили в кино. Ничего, мам. Не волнуйся. Люблю тебя.
Джаред переодевается в чистое и ненавидит себя. Ночью, пока Женевьев спит, он смотрит «Начало» онлайн. А фильм действительно стоящий. Джареду на мгновение кажется, что он находится глубоко-глубоко, погребенный под многими уровнями сна, и, если сейчас крутануть волчок, он не упадет.



**


Дженсен выходит из ванной и идет в спальню. Дэннил уже спит, отвернувшись к стене. Он заползает под одеяло, обнимает ее и шепчет на ухо:
– Спасибо.
Харрис оборачивается и сонно, но вполне понимая, бормочет:
– Вы должны рассказать ей, Джен. Она поймет.
Дженсен кивает, просто так. Он знает, Джаред никогда не осмелится.


Ступень четвертая: Перелом



У любого, даже самого благополучного, человека случаются в жизни моменты, когда хочется забиться в какой-нибудь темный угол и не высовываться, пока не пройдут трудности или, еще лучше, сразу вышибить себе мозги и не мучиться. Джаред Падалеки со стороны кажется вполне благополучным: любящая жена, лучший друг, готовый поддержать в любую минуту, собаки, любимая работа, бешеная популярность. Играть на публику довольного жизнью, счастливого везунчика он научился давно, и эта роль, по всей видимости, дается ему лучше роли Сэма Винчестера и, тем более, Джареда Падалеки, потому что, даже несмотря на дурацкие сплетни, которые, в общем-то, отчасти правдивы, фанаты бесприкословно верят в созданную пиаром и самим актером сказку.
Только вот Джаред далеко не так счастлив, как ему хотелось бы. Но он старается поступать правильно, даже если изредка не везет, и он срывается, тащит Дженсена в трейлер, прикладывает палец к губам, а потом целует, валится на раскладушку и молча раздвигает ноги, просто потому что в данный момент это кажется верным решением. А вечером покупает Женевьев букет цветов, вручает торжественно с порога, будто есть особый повод, обнимает, целует. Плетется в ванную, едва переставляя ноги, и там смывает с себя запах Дженсена. Ночью занимается спокойным супружеским сексом, усиленно делая вид, что не представляет себе вместо жены Дженсена. После они принимают расслабляющую ванну, и Джаред жалуется на то, как ему не нравится играть такого Сэма.
Временами Джаред не выдерживает – давление и требующая большой отдачи роль забирают у него слишком много. Август в Ванкувере жаркий, они снимают дубль за дублем одно и то же. Вечером он получает по и-мэйлу сценарий к серии про вампиров, они читают его вместе с Дженсеном. Заканчивается все злобным «Заебал злоебучий ангст», Джаред швыряет листы по трейлеру и заявляет, что это дерьмо играть не будет и Дина подвергать опасности не хочет. Это смешно и по-детски.
Вчера они поссорились с Женевьев снова, в последнее время такое происходит часто. Кортез читает слухи со всяких блогов, где пишут о том, что она беременна или пьяная, или толстая, или несчастная, или на грани развода, или Падалеки с ней не трахается. Джаред успокаивает ее, как может, и тут же получает ответ – Женевьев смотрит на него с какой-то надеждой. Непонятный, полный тоски взгляд пугает. А потом она тихо спрашивает:
– Джей, ты бы хотел?..
Завести ребенка – вот чего она хочет. Джаред вспыхивает, застигнутый врасплох неожиданным… предложением? Просьбой? Требованием? Он не знает точно, насколько серьезны намерения Женевьев, но знает, что ребенка не хочет. Не хочет ничего хорошего связывать с липовым браком по договору. Эрик сказал потерпеть пару лет, всего пару лет, а потом могут делать что угодно. Сериал закончится, шум поутихнет, и можно будет развестись втихую и... Крипке мужик умный, но он совершенно не учитывает возможные «но». На «Сверхестественном» карьера не закончится, в этом Джаред уверен. Все равно ничего не выйдет, а развестись, да еще и одновременно, значит сдать себя с потрохами. В общем, развод ему грозит еще не скоро, на каминг-аут они с Дженсеном не рассчитывают, слишком опасно. Джаред гладит Женевьев по волосам, ласково шепчет на ухо всякую чепуху. Тема зависает в воздухе неопределенностью, а Джаред раздражен и устал.
Он орет на Дженсена, обвиняет его. Это так глупо, и да, это истерика, грозящая очередным нервным срывом. Вот сейчас Джаред покричит, а потом приедет Крипке, и, может, придется на пару дней лечь в клинику, снова, или попить антидепрессанты. В клинике его навестит Дженсен, улыбнется и пихнет в руки любимые конфеты, а потом опять скажет, что их команда конспираторов самая невзъебенная на свете, потому что «истеричка Падалеки» уже в третий раз загремел в белую комнату, а фанаты ни хера не прознали. Конечно, Клифф тоже молодец, не трепет об этом даже Колин.
Серию снимают так, как запланировали. Конечно, Джаред соглашается на всю эту херню только после того, как Дженсен зажимает его в трейлере и трахает насухую, сдирая кожу на бедрах, как Джаред и хотел. Съемки «Сверъхестественных Сумерек» проходят под пристальным наблюдением фанатов и прессы. В последний день Джаред возвращается домой, уставший и злой. Ему кажется, что не дожал сцену с ухмыляющимся в переулке Сэмом. Женевьев дома нет, она у подруги в гостях. Он входит в квартиру и только прикрывает дверь: через пять минут за ним зайдет Дженсен.
Ночью Джареду снится какой-то идиотский сон, где они с Дженсеном убегают от кучки фанатов, которые застукали их и теперь трясут своим убогим творчеством, намекая, мол, повторите. Наутро Джареду звонит Мэг и говорит, что отец болен. В аэропорту он выходит из себя и впервые ведет себя по-свински с ни в чем не виноватым человеком.
Вечером Джаред прячется дома и не хочет никуда идти. Дженсен встречается сегодня со Стивом и Крисом, у них там какая-то вечеринка. Женевьев у матери. В общем, Джареду страшно. Ему все надоело: надоело жить во лжи, изображать любовь перед Жен, а потом засаживать Дженсену по этой самой, блядь, любви, надоели фанаты и их говнотворчество, надоел сериал, скатившийся непонятно куда, надоела Сэра, которая раздевает его, когда ей хочется, как ей захочется, и вообще.
Джаред пьет виски и идет в ванную бриться. На секунду, на долю секунды, что-то там замыкает в мозгу, отключается инстинкт самосохранения или еще какая хрень, и он прикладывает лезвие к своей руке, прямо над веной. Тонкое и острое врезается в кожу, несколько капель крови стекает вниз по ладони. Джаред усмехается. Нет, это глупо, это неправильно, это... Это видит Женевьев, вернувшаяся раньше. Он бежит за ней, хочет объяснить, что не пытался покончить с собой, но Кортез закрывается в спальне и звонит кому-то.
«Кем-то» оказывается Дженсен, который приезжает вместе с Дэннил. Харрис уводит Женевьев на кухню, Дженсен заталкивает его в спальню и с размаху дает в морду. Джареда шатает, скула горит от удара.
– Ебнулся, Падалеки. Какого хера? – шепотом кричит Эклз и толкает его на кровать. Джаред валится на подушки, Дженсен нависает сверху, сдергивая с него хлопчатые штаны.
– Дженсен, – в ужасе шепчет Джаред, – жены, – не Женевьев, не Дэннил, а именно нейтрально-официальное «жены».
– Дэннил знает, – выдыхает Дженсен ему в лицо и дергает за колено, раскрывая. – Всегда знала.
Они трахаются быстро, задушенно хрипя друг другу в шею, цепляясь пальцами. Дженсен елозит рукой по груди с разводами геля для бритья, мнет задницу и вколачивается безжалостно, больно. Джаред, закусив губу, перебирает короткие волосы и признает, что идиот.
– Придурок хренов, – бормочет Дженсен, кончая, и скатывается в сторону.
– Я не хотел.
– Не хотел он...
– Дженс, спасибо.
– Иди на хер, Падалеки, – беззлобно бросает Эклз.
На Комик-коне Джаред играет счастливого супруга, берет жену за руку и улыбается для якобы не видных камер фанатов. А на самой конвенции старательно подливает Дженсену воды в стакан. У Эклза першит в горле, когда он много говорит.


**


– Дэн, я устал, – сообщает Дженсен и садится рядом, кладя голову ей на колени.
– Я знаю, Джен.
– Нет, я действительно устал.
Дэннил гладит его по голове.
– Я знаю.
Пока Эклз в ванной принимает душ, Дэннил говорит по телефону.
– Я устала, Лиз. Давай встретимся. Хорошо, когда вернусь. Спасибо тебе.


Ступень пятая: Сэм возвращается



– Мы должны остановиться.
Он знает: очень редко, но Дженсен выкуривает сигарету-другую. Как сейчас, после быстрого тупого траха. Эклз втягивает губами фильтр и выдает это ебаное «Мы должны остановиться». Знать бы, что это значит. Джаред тоже хочет остановиться. Вот только что-то ему подсказывает, что думают они о разных вещах. Дженсен что-то бубнит бессвязно, а потом тянет вниз его голову. Джаред сразу же берет в рот, заглатывает до конца и чуть ли не давится. Фраза, оброненная Дженсеном, даже если это всерьез, пролетает мимо и до цели не доходит. Это стресс, думает Джаред. Съемки, фанаты, конвенции и жены, да. Он считает, что это бездумный выплеск. Ну не может же Дженсен всерьез.
– Джаред, ты понял меня.
Блядь! Он выпускает член Дженсена из губ и садится на постели. Злится на Эклза, который, кажется, струхнул.
– Мы должны прекратить.
Джареда трясет от злости и раздражения. Сначала сериал, где творится немыслимая херня, потом фанатки, на которых приходится подавать в суд, теперь еще и Эклз. Нет, Дженсен имеет право, но Джареду очень хочется… Дженсен может встать и уйти или вообще отказаться продлевать контракт, остаться в Эл-Эй с Дэннил и нарожать детей, к примеру. Пора бы уже понять, что когда он брал, брал на время.
Джаред выпутывается из слоев простыней-одеял и шлепает в ванную. В ванной хочется разнести расставленные на полке принадлежности, но он тупо пялится в зеркало и слушает возню Дженсена за стеной. Сейчас уйдет, уйдет же! Джаред влетает в комнату как раз в ту секунду, когда хлопает входная дверь.
Сегодня они снимают последнюю серию в этом году. Джаред лежит на койке в наручниках, а на виске красная вязкая субстанция, изображающая кровь. Сегодня Сэм возвращается, думает он, мысленно прокручивая последние кадры. Хотя реплик у него там нет, почти. Больше подергиваний, криков и обиженных взглядов в сторону Дина. Получается хорошо. Натурально. Вряд ли кто понимает, что эмоции на лице Сэма – это эмоции самого Джареда.
Рядом сидит Джулиан – чувак просто идеально подходит на роль Смерти, думает Джаред. А бункер напоминает ему о далеком уже четвертом сезоне, после финала которого он терся о Дженсена и говорил, что Сэму очень жаль, и что ни хера он про Руби не подозревал, и...
После «Встречи в Самарре» Джаред чувствует себя не лучше Сэма, наверное, если бы тот существовал на самом деле. Скоро Рождество, и Джаред надеется, что новый год начнется лучше и, вообще, будет менее травматичным. После короткого разговора с Сэрой – «Джаред, дорогой, у тебя теперь будет еще более интересная роль» – он чувствует себя совсем уставшим. Зеркалить Дина, вот что они будут делать. Сэм, мучимый воспоминаниями об аде: да фаны же сдохнут от счастья. Джареду очень хочется сдохнуть самому, хотя бы немножко, и проснуться, когда вся эта херня закончится.
Херня и не думает заканчиваться. Ее становится больше. Джареду кажется, что он играет какую-то роль в жизни, роль страдающего парня, который не должен бы так мучиться. Они с Жен выгуливают собак как-то вечером и напарываются на очередную фанатку. Улыбаясь и обнимая жену, Джаред думает, является ли их фанатка слэшером или нет, как она на самом деле относится к Женевьев, и чем станет фотография с мобильника, пройдя фанобработку. Видится обрезанная и отфотошопленная фотка, где он – снова – обнимает Дженсена, и неизменная подпись внизу «Джей-ту из риал».
За несколько дней до Рождества он едет домой и навещает родных. Шерон обнимает сына – они давно не виделись – сдержанно улыбается Женевьев. Джеральд более эмоционально реагирует на появление своего младшего. Джаред почти счастлив. За столом родители болтают без умолку, задают вопрос за вопросом. И ни слова о Дженсене. На кухне, когда он помогает матери убрать со стола, Шерон вздыхает и спрашивает:
– Джаред, милый, как там Дженсен?
Джаред бы и рад ответить, но не знает, «как там Дженсен».
– Нормально, мам.
– Дорогой, ты в порядке?
– Ма, я просто устал.
Шерон гладит его по волосам, и это тяжело. Очень хочется заплакать, потому что он скучал и вообще. Ужин у родителей – самое приятное для Джареда событие за последние несколько недель, не считая того последнего минета, когда Дженсен… Нет, он не будет думать о Дженсене.
Женевьев уезжает, конечно, ни хера она не беременна, и может спокойно сниматься в Беверли-Хиллз. Джаред весь день наслаждается одиночеством, крутит каналы и напарывается на третий сезон их шоу. Сэм со слезами на глазах держит в руках растерзанное тело Дина. Джаред выключает телевизор и идет в душ. Долго там торчит, почти час. Дженсен сейчас, наверное, где-нибудь, хрен знает вообще где, отмечает Рождество с Дэннил. Хочется хотя бы позвонить, но он не станет.
По телевизору крутят «Индиану Джонса», Джаред смотрит с удовольствием и почти засыпает. Просыпается, когда в дверь звонят, один раз, коротко и неуверенно. На пороге стоит Дженсен. Вполне трезвый и улыбающийся.
Джаред молча сторонится. Может, ничего не выйдет. Может, Дженсен пришел просто по-быстрому отсосать или трахнуть его из жалости. Может, Эклз сейчас скажет, что все это было ошибкой, и они должны хотя бы попытаться придерживаться профессиональных отношений.
Вместо этого Джаред спрашивает про Дэннил, получает короткое, с усмешкой, «съемки». Джаред думает, что все не так уж плохо, ведь Сэм вернулся, и у него теперь есть душа, а значит, будет по-старому, почти.
От порога до дивана в гостиной где-то полминуты пути, и у Джареда есть целых тридцать секунд, чтобы побыть счастливым.


Конец

@темы: J2 is real, фик

Comments

[Wayward~]

Erynia удачи! ))

[Erynia]

Wayward~ Оу, спасибо

[Swenigora]

Erynia
Это тяжело, но все равно, не знаю, мне понравилось.

[Solamente_Io]

Erynia
Это великолепно!!! Мне очень понравилось. Написано весьма реалистично и жизненно, и Джеи такие абсолютно в характере получились, во всяком случае, я их такими и вижу. Даже Женевьев и Данниль (хотя первую, малость приукрасили, по-моему)). И что не маловажно для меня - видно, что это отношения двух мужчин.
многочисленные фильмы, над которыми рыдают американские домохозяйки
Я себя почти почувствовала этой самой домохозяйкой - чуть слёзы на глаза не навернулись, правда)) А еще, если представить, что написанное близко к правде...
Спасибо за этот фик.
п.с. Я тут, кстати, начала задумываться, что Данниль, может быть того... по девочкам И вот подтверждение моим мыслям.

Erynia
Тяжело, на грани, но так... сказать, что понравилось, значит ничего не сказать. Это великолепно
Спасибо!

[Evangellionua]

Erynia
П***ец!!! Вот так ёмко можно описать мой состояние... что же ты делаешь?
И вроде бы открытый, почти счастливый финал, но весь фик держит такое напряжение....
Я как будто на себе прочувствовала усталость и неуверенность Джареда... Его смятение.. Пишу комментарий, а пальцы по клаве не попадают...
Обалденно написано, вот прям, блин....как часть биографии.
Спасибо, солнце))))

[egorowna]

Блиин, как же мне их жалко! Какое это нужно иметь самообладание, чтобы выдержать!
Erynia, спасибо! Очень офигенно написано! До мурашек!

[Безумная Ви]

тяжелый фик, безумно жалко Джареда... в сцене с бритвой я даже на секунду поверила. что он это сделает, потому что жизнь в таком напряге - это невыносимо...
Erynia, фик шикарен

[Anarda]

Erynia
ох, жалко их. да.
ты молодчина
спасибо

[Moll_y]

Erynia Я их ощущаю почти один в один, поэтому зацепило, спасибо

[Erynia]

Swenigora спасибо большое, я так рада

Solamente_Io

Я себя почти почувствовала этой самой домохозяйкой

я в таком состоянии весь последний месяц слишком сильно переживала) спасибо

что Данниль, может быть того... по девочкам

не знаю, не знаю, зато пейринг Дэн/Лиз у некоторых пользуется популярностью - у меня:Laugh:
большое спасибо, я очень рада, что тебе понравилось

~dakota~ спасибо

#Akasha# ну ты же меня знаешь, да(((( я никогда не пишу полностью ХЭ. Мне нужен жестокий реализм для самобичевания Спасибо, солнышко, я надеялась, что тебе понравится.

egorowna нужно иметь самообладание, чтобы их так мучить - спасибо, дорогая, за мурашки, особенно

Викта.

сцене с бритвой я даже на секунду поверила. что он это сделает,

сцена с бритвой - просто еще одна грань. На самом деле, нет, Джаред бы никогда, но иногда хочется, да. Когда все надоедает, когда просто срываешься...

Anardaблагодарю ох, выдохнула

Moll_y ой, спасибо большое, не ожидала

[Dine_]

Браво!!!

[chertovo leto]

Erynia пробрало до жути, и, пока читала, казалось, что все так и есть, что именно так в реале и обстоят дела. ну и финал, конечно, убил, так щемяще-грустно, и одновременно дается какая-то надежда.
и да, я не большая любительница Жен, но здесь мне ее было чертовски жалко.
спасибо)

[Bulavochka]

Большое спасибо за эту историю! Грустную, местами до слез, но такую красивую. Это (для меня лично) так на них похоже.
Именно так я вижу в этой ситуации Дженсена, уравновешенного и, что-бы там ни было в на сердце, сдержанного.
И Джареда, которому так больно и трудно все это переживать и ежедневно смиряться.
Данниль . А Женевьев почему-то не жаль . И черт, так в тему последнее их (Джаред и Жен) совместное видео...

[Lauriel]

Очень как-то правдиво написано, вроде бы и жалко их, а с другой стороны - понимаешь, что это их выбор )))

спасибо, очень здорово )))

[~Kick~]

грустно-то как....но все равно здорово!!!
примите мою благодарность!

[nabludatel]

Довольно тяжело, но очень реалистично. Очень понравилось. Спасибо!

[Erynia]

Dine_ спасибо

chertovo leto

пробрало до жути,

на то и расчитано.

пока читала, казалось, что все так и есть, что именно так в реале и обстоят дела.

ну, это моя трактовка событий последнего года, я давно хотела написать такое, даже если бы не фест.))))

ну и финал, конечно, убил, так щемяще-грустно, и одновременно дается какая-то надежда.

я специально оставила открытым, причем, даже сама не знаю и знать не хочу, зачем пришел Дженсен. А верить в то, что он пришел, и "жили они долго и счастливо" не позволяет реалист внутри меня(((( так что, надежда может и есть, но я в это не верю(((( мазохистка я, да)))

и да, я не большая любительница Жен, но здесь мне ее было чертовски жалко.

Жен мне не нравится. Внешне, поведение, но, одно большое "но" - я верю, что им всем плохо. Каждый страдает по-своему. И моя нелюбовь к девушке не отменяет того, что мне ее жалко)
спасибо большое, рада, что фик понравился.

cuvasic

Данниль

вау, Дэн понравилась)) хорошо я ее тоже очень здесь люблю)

А Женевьев почему-то не жаль . И черт, так в тему последнее их (Джаред и Жен) совместное видео...

почему не жаль? Видео с концерта? Да, возможно. Но я писала фик задолго до последних событий)) спасибо

Lauriel ОМГ! Ойойой! Твой коммент сделал мне день, серьезно. И не только день, пожалуй, а вообще. Спасибо, от чистого сердца. Мне это был очень важно. За правдивость - чиорт, это вообще удар ниже пояса. Я переписывала, меняла, мне все не нравилось, влезала в их шкуру, рефлексировала, материлась, пока не нашла нужное, как мне кажется. И то, что ты оценила, блин, это все равно что Оскара получить.

вроде бы и жалко их, а с другой стороны - понимаешь, что это их выбор )))

да, это их выбор. Выстраданный, но как есть. Еще раз спасибо

спасибо, очень здорово )))

контрольный в голову


Kicked In The Teeth принимаю с удовольствием, вам спасибо. Кстати, пользуясь случаем. Видела вашего Джареда-винкинга - это нечто просто

nabludatel спасибо огромное.

[~Kick~]

Erynia спасиб

[allennka]

Реалистично так получилось... Джеев жалко(((
Несмотря на то, что сама по себе история тяжелая, текст читается легко. Спасибо!

[Фелиша]

Erynia , Боже, печально-то все как, реветь хочется... Химера вот говорит: а ты попробуй вписать слэш в гетную реальность! И, увы, если именно в реальность, то как-то вот так оно все и получится. Действительно, больно...

[Schouman]

просто потрясающий фанфик.
жаль обоих мальчиков,да и Джен жалко,если честно.
с другой стороны именно вот такое вот развитие отношений более реалистичное.
но,надеюсь,что их отношения в реальности более флаффные и нежные.
спасибо за потрясающий фик.

[moonfish]

очень убедительно
спасибо за фик ))

[Erynia]

allenca. Фелиша Танго с дельтапланом moonfish
мне очень стыдно, что я отвечаю только сейчас ленивый, тьфу. Хочу поблагодарить всех, кто прочитал и кому понравилось. Я рада, что вы со мной разделили эту историю

[=Alesssio=]

Текст отличный...и оччень тяжелый...и не хочешь верить - а верится...придется пойти флаффчик какой-нить перечитать, а то не усну!

[OXI-1973]

Написано потрясающе талантливо! Но очень тяжело! Жаль их...

[shoorf_L]

Довольно тяжелая атмосфера, мало счастья. Ощущение личного неблагополучия. Копится нервная и физическая усталость. Но все это не вызывает отторжения, воспринимается как должное, потому что настоящее. В их ситуации не может быть безоблачного счастья, но и полного расставания не может быть. Поэтому парни - то один, то другой - делают безумные рывки, чтобы просто побыть вместе. Открытый финал оставляет чувство надежды... Дженсен сказал:

– Мы должны прекратить,

- но он снова пришел, неважно, зачем. Они всегда будут приходить. Красиво! Erynia, спасибо!

[Erynia]

Alesssio84, OXI-1973, shoorf_L, спасибо большое

[baron_goldfarb]

Очень верибельно, даже забываешь в процессе чтения, что это полет фантазии автора, а не биографические жизнеописания! Это, несомненно, автору в плюс!
Спасибо за качественный фик!

[dtany]

Erynia, Печально немножко, хочется верить, что всё у них свершится так, как они этого сами хотят и